– Если великий государь не виновен в этом
моём приезде и без его воли это было, Бог его про-
стит и благословит. Скажи великому государю, что
я приезжал по вести, не собою, – ответил Никон
[2, с. 120].
Так открылось дело о «зове» патриарха, ко-
торое немедленно было донесено до царя. В селе
Черневе, в двадцати верстах от Москвы, Никона
догнала посылка из дворца. К уже озвученному
требованию вернуть посох добавилось новое: на-
звать имя того, кто позвал его в Москву. Никон
заупрямился – посоха никому не отдам; «от кого
весть получил – того вам не скажу, а объявлю тому,
кому великий государь укажет» [2, с. 121].
Поезд задержали до новой царской грамоты.
Она пришла с повторным указанием забрать по-
сох, а про письмо с «вестью» и его авторе всё вы-
ведать. В противном случае Никона велено было
из села не выпускать. Патриарх упирался до позд-
него вечера, когда стало ясно – царя не переупря-
мишь. Посох он отдал с условием, чтобы никто
«не попрал и не обидел бы меня в моём достоин-
стве». А к нему приложил последнее письмо Зю-
зина и копии с двух первых. Всё это повёз Алек-
сею Михайловичу воскресенский архимандрит
Герасим.
Алексей Михайлович немедля велел отнести
святыню – посох митрополита Петра – в Успен-
ский собор, письма же принялся читать сам. Ули-
ки против Зюзина были неопровержимы. Назна-
чили следствие, причём первый допрос состоял-
ся в присутствии самого Алексея Михайловича.
Выяснилось, что Зюзин «поклепал» на Ордина
и Матвеева, утверждая, что они ему пересказы-
вали царские речи о желании увидеть патриарха
в Москве: «Писал я сам от себя, ни с кем не со-
ветуясь».
– Зачем же «поклепал»? – вопросили судьи.
– Желал патриарший приход к Москве, – по-
яснил Зюзин.
То же подтвердил он и под пыткой. Зю-
зина за «лютую дерзость», что Церковь
поколебал и на помазанника солгал, при-
говорили к смертной казни, однако за ви-
новного «вступились» царевичи Алексей
и Фёдор. Понятно, что на самом деле сам
царь не желал доводить дело до плахи.
У опального боярина отобрали все поме-
стья и вотчины и отправили в ссылку слу-
жить в Казань по городовому списку [5,
с. 142–143].
Главным же результатом этого дела
стала сдача Никоном последних оборо-
нительных бастионов. Растеряв в глазах
бояр и властей остатки былого влия-
ния, он уже никогда не восстановил
прежних позиций и жаждал теперь
одного – дожить свой век в Новоиерусалимском
монастыре. Однако теперь уязвлённому Алексею
Михайловичу этого было мало, и каноническое
осуждение бывшего «собинного друга» сделалось
неизбежным. Венец справедливости отныне дол-
жен был воссиять над царской властью.
Литература и источники
1. Записки отделения русской и славянской археологии импе-
раторского Русского археологического общества. Том второй.
Спб., 1861.
2. Историческое исследование дела патриарха Никона. Соста-
вил по официальным документам Н. Гиббенет. Часть вторая.
Спб., 1884.
3.
Святский Д.
Астрономия Древней Руси. М., 2007.
4.
Севастьянова С. К.
Эпистолярное наследие патриарха Ни-
кона. Переписка с современниками. Исследование и тексты.
М., 2007.
5. Собрание государственных грамот и догово-
ров. Часть четвертая. М., 1828.
6.
Субботин Н.
Дело патриарха
Никона. М., 1862.
7. Чтения в императорском
обществе истории и древ-
ностей Российских. 1847,
№ 5. III. Смесь. Н. А. Ни-
кон.
Кресло патриарха
Никона, сделанное
им собственноручно.
Музей Кирилло-
Белозерского
монастыря. 1668 г.
Русская история
2
2015
70
Вехи истории
