это ты был у нас несколько дней назад. Мне сердце
что-то подсказало». Узнала она его, но что-то по-
мешало ей признать сына в этом изуродованном
человеке. Тонкость материнской души и народной
души, красоту всей правды народной, как она бо-
рется с человеческим несчастьем, постиг в дан-
ном случае А. Н. Толстой. Историография молчит
о значении русской матери для 1941–1945 годов,
а литература вскрывает его.
Мы распевали на сибирской стройке 60 лет на-
зад песню Е. А. Долматовского и М. Г. Фрадкина
«Хорошо над Москвою-рекой услыхать соловья на
рассвете. Только нам по душе непокой, мы суро-
вого времени дети». Была в ней правда, созвучная
нашему труду, нашей молодости, нашим истори-
ческим свершениям от Днепрогэса до Байкало-
Амурской дороги.
Среди литературных произведений той эпо-
хи очень много было написано для успокоения
начальства. Собирается, например, контингент
нашей милиции на День милиции, выходит на
сцену, допустим, Людмила Зыкина, и поёт песню,
в которой есть слова «рязанские мадонны». Вот это
написано для того, чтобы начальство выслушало
исказало: «Встране всё впорядке». Для этого суще-
ствовало огромное число писателей-подхалимов
и таких же композиторов.
Но с песнями вроде «Не плачь, девчонка»
нельзя решить те вопросы, которые стоят сейчас
на южных оконечностях Российской Федерации,
а с песней «Солдатушки, бравы ребятушки» –
можно. Исчезновение такого слова из нашего
арсенала обокрало и ослабило нас в культурном,
государственном, историческом смысле. Вместо
«Враги сожгли родную хату...», вместо «Вставай,
страна огромная», вместо «Три танкиста – три ве-
селых друга» возникли другие песни, в которых
звучали слова «босиком бы пробежаться по росе».
Многие считали, что это патриотический гимн,
а мы, современники войны, почувствовали: что-
то не то.
В культуре возник такой нерв, который уже не
срастим со стволовым мозгом народного бытия.
Произошёл надлом. Надо заново передумывать,
от какого наследства мы отказались, и нужно ли
было создавать подделки вместо «Солдатушки,
бравы ребятушки». Она была на месте и сдела-
ла своё дело в 1812 году, в Севастополе времён
Толстого, на Шипке и Плевне, потому что слово
и поддерживает человека в историческом деянии,
и, конечно, обозначает дальнейший путь. Как го-
ворил один советский маршал, позади движущих-
ся войск устанавливают прожектора, чтобы они,
как маяки, дали возможность солдату, оглянув-
шись, понять: там – наши, а идти надо вперёд. Так
издалека светит и литература, и народная песня.
Ведь если ты внимательно читал «Войну и мир»,
«Капитанскую дочку» и даже «Отцы и дети», то
почувствовал величие высокой литературы, вос-
певающей героизм и самопожертвование.
Другой пример. И. С. Тургенев пишет неболь-
шой рассказ «Певцы». Вкратце воссоздаю карти-
ну народного мира, который нарисовал писатель.
В местном кабаке разыгрывается состязание двух
певцов – Яшки и человека по прозвищу Рядчик.
Сначала поет Рядчик. Ему похлопали, пошумели,
песня его понравилась. И вдруг берёт слово Яшка
и поёт «Не одна во поле дороженька пролегала».
Песня эта заставила всех оцепенеть и признать
первенство Яшки. Ошеломлённый рассказчик
выходит на вечернюю деревенскую улицу. Где-то
урекиразносятсяребячьиголоса.Икричитдевочка
какая-то: «Антропка!» Из-за реки раздаётся ответ:
«Я!» – «Иди домой, тебя тятенька высечь хочет!»
И Антроп идёт. Антропка – это человек, «антро-
пос», Тургенев сознательно выбрал имя. Это –
русский человек; он и бедокурит, и блещет искус-
ством, и с готовностью идёт на порку. Разве не так
всё с нами?
«Певцы» – это произведение и о русской жиз-
ни, и о русской литературе, и о русской истории.
Вот это покорное шагание Антропки в избу к отцу,
который его пороть будет, это очень похоже на
русского человека и русскую судьбу. Среди множе-
ства достоинств и качеств, позволяющих говорить
о героизме, есть и покорность судьбе в русском
человеке. Его вскрывает в нас русская литература.
Есть гений, как этот Яшка. Это же не Чайковский,
а простецкий мужик, который прекрасно поёт.
Есть мужики, которые собрались в кабаке, и они
чувствуют – это красота. Недаром же М. Ю. Лер-
монтов писал: «И в праздник, вечером росистым, /
а. С. Пушкин в селе Михайловском.
Н. Н. Ге. 1875 г.
Слово и история народа
15
