традиционный облик, несмо-
тря на разрушение памятников
и бесцеремонные вторжения в
архитектурную среду. Увлекал-
ся исторической литературой.
А прежде чем приступить к ра-
боте над дипломом, погрузился в
источники. Самые разные: от ле-
тописей и эпистолярного насле-
дия до причитаний Северного
края, записанных в середине
XIX века Барсовым. Не говорю
уже об этнографическом мате-
риале, вооружении, костюме.
По окончании диплома, думаю,
вполне мог бы написать учёный
труд.
Корр.: И всё же от жанра истори-
ческой картины Вы вскоре отка-
зались. Почему?
С. Андрияка:
Пожалуй, мне
не хватало веры в правду. Во
всём: от письменных источ-
ников, субъективных каждый
по-своему, до изобразительного
материала. Я сделал 300 эскизов,
заказал фелони и стихари, наря-
жал натурщиков и друзей. Выле-
пил 25 скульптур, создал макет,
отрисовал картон 2
х
3,7 метра –
и всё это уничтожил. Получалась
историческая иллюстрация, и
вроде бы неплохая. Но я стре-
мился к другому.
Разделяю восхищение клас-
сическими полотнами, которые
оживляют, а зачастую и фор-
мируют восприятие прошлого.
Троице-Сергиева лавра, 2005, 120х250, бум., акв.
Палаты боярина Волкова, 1998, 64х98, бум., акв.
Палаты XVII века в дворцовой Овчинниковской слободе, 1988, 65х89,5, бум., акв.
Русская история
4
2014
97
