«угнетении украинцев моска-
лями». В противовес русскому
влиянию с удвоенной энергией
стали муссировать тему «укра-
инства». Из Киева пригласили
Михаила Грушевского, для ко-
торого в Львовском университе-
те учредили кафедру. Ему пору-
чили составить историю Украи-
ны и «украинского народа».
С тех пор главным делом жиз-
ни Грушевского стало подведе-
ние научно-исторического ба-
зиса под культурный и духовный
раскол русского мира.
В русинские сёла начали от-
бирать исключительно учите-
лей-украинофилов. С 1911 года
от выпускников духовных се-
минарий требовали следующе-
го письменного обязательства:
«Заявляю, что отрекаюсь от рус-
ской народности, что отныне
не буду называть себя русским;
лишь украинцем и только укра-
инцем». Не подписавшим при-
хода не давали.
И всё же насаждение укра-
инства шло крайне туго – на-
род упорно держался своего
тысячелетнего имени. Вплоть
до Первой мировой войны
большинство галичан ориен-
тировались на Москву. В дека-
бре 1912 года военный министр
Австро-Венгрии Мориц Ауфен-
берг предупреждал непокор-
ных: «Те, кто обязан, силой
прекратят русское движение в
Галиции…» Украинофильская
газета «Дiло» всецело стояла на
стороне властей: «Русофилы
ведут изменническую работу…
Всех, кто только учит народ
поступать так, следует немед-
ленно арестовывать на месте
и предавать в руки жандарме-
рии…» А что же жандармерия?
«Русские – это государствен-
ные изменники. Всех их следу-
ет, не содрогаясь, уничтожить.
Друзьями Австрии могут быть
только
украинцы.
Испра-
вить русского без примене-
ния террора невозможно», –
докладывал главнокомандую-
щему комендант Львова гене-
рал-майор Римль. И его реко-
мендациям вняли.
С началом Первой мировой
власти Австро-Венгрии устрои-
ли настоящий геноцид корен-
ного населения Галиции. Пер-
вые в европейской истории кон-
цлагеря, Талергоф и Терезин,
предназначались для русских га-
личан. Их пригнали в Талергоф
4 сентября 1914 года, причём до
зимы 1916-го там не было даже
бараков. Узники спали на сырой
земле под открытым небом, под
дождём, снегом, на морозе. Пи-
сатель Олесь Бузина раздобыл
свидетельства о питании узни-
ков Талергофа: «Талергофский
рацион состоял из пятой части
армейской хлебной порции на
весь день. Утром получали отвар
из фасоли, в полдень – такую же
похлёбку из свеклы. Иногда –
солёную репу и кусок селёдки.
Посуду не выдавали. Каждый
обходился как мог. Делал углу-
бление в куске хлеба и наливал
туда жидкость или, отбив у бу-
тылки горлышко, использовал
её вместо котелка. Большинство
оставалось вообще без обеда».
Битком забиты были и «штат-
ные» тюрьмы Австро-Венгрии.
Дирекция императорско-коро-
левской полиции в Львове вы-
ражала крайнюю озабоченность
«перенаселением» всех трёх
львовских тюрем.
По всем землям русинов
прокатилась волна полевых су-
дов и массовых казней. По на-
циональному признаку было
уничтожено не менее 120 тысяч
человек. Среди них оказались
около 300 униатских священ-
ников, только заподозренных в
симпатиях к православию. Бо-
лее 100 тысяч галичан ушли в
Россию вместе с отступающей
русской армией летом 1915 го-
да. Эти сведения польского
депутата венского парламента
А. Дашинского могли бы, на-
верное, подтвердить и даже
дополнить русские депутаты,
однако все они были расстре-
ляны.
Повальному аресту была
подвергнута также вся (!) лем-
ковская интеллигенция: свя-
щенники, адвокаты, судьи, пе-
дагоги, студенты и даже гимна-
зисты. Вот как описывает рас-
праву историк Галицкой Руси
Василий Ваврик, сам прошед-
ший через Талергоф: «Чиров-
ский, обер-лейтенант австрий-
ского запаса, был специалистом
от немецкого “анбинден” (под-
вешивание за одну ногу), обиль-
ную жатву которого он пожал
по случаю набора рекрутов в
армию, когда студенты назвали
себя русскими. Это “злодеяние”
взбесило украинца до того, что
он требовал военного суда над
студентами…
Варварство его дошло до
того, что он велел на могиле под
соснами уничтожать православ-
Общий вид концлагеря Талергоф в 1917 г.
Русская история
4
2014
41
Западная Русь между Москвой и Европой
