Начальник III Отделения Н. В. Мезенцев на-
правил начальникам губернских жандармских
управлений циркуляр о выяснении отношения
русского общества к балканским событиям и воз-
можной войне По данным из четырёх губерний,
общество было готово к предстоящей войне, од-
нако высказывалось и за решение вопроса дипло-
матическим путём.
В начале февраля 1876 года, когда до Петер-
бурга дошли сведения о соглашении между серб-
ским и черногорскими князьями и их попытке
заключить военный союз с Грецией. Русское пра-
вительство отказало им в любой помощи, однако
военный министр Д. А. Милютин высказал опасе-
ние, что «наше положение в отношении к славя-
нам будет самое фальшивое» [3, c. 51]. Дело выгля-
дело так, что Россия бросила балканских христиан
на произвол судьбы.
Государь и министр иностранных дел А. М. Гор-
чаков, полагаясь на тесные связи с Австро-
Венгрией и с Германией и действенность Трой-
ственного союза, полагали возможным сохранить
мир в Европе. Однако на переговорах в конце
апреля – начале мая 1876 года в Берлине и в Эмсе
выяснилось, что О. Бисмарк упорно пытается за-
ставить Россию воевать, а Австрия согласна со-
трудничать по восточному вопросу только при
условии, что в случае распада Османской империи
ей отойдут Босния и Герцеговина.
Россия настаивала на возвращении отторгну-
той по Парижскому договору части Бессарабии.
Для славянских провинций в составе Турции она
требовала автономии, что было отвергнуто из-за
опасений славянского сепаратизма в австрийской
«лоскутной империи». В итоге согласованный
тремя державами меморандум требовал лишь за-
ключить перемирие с повстанцами и провести
в христианских провинциях реформы, расширяю-
щие права местного населения. Однако здесь вме-
шалась Англия, которая дала Порте понять, что
готова поддержать её.
В первой половине июля позиция Александра
и Горчакова меняется. Сербские и черногорские
войска, начав военные действия, потерпели по-
ражения. Общественное возбуждение нарастало.
Вдобавок, как отмечал Милютин, возникло «опа-
сение, что нас вовлекут в войну даже против соб-
ственнойнашейволи» [3, c. 93].Наместопрежнему
скепсису пришло раздражение: «Неужели Европа,
и в особенности Россия, могут продолжать твёрдо
сохранять принцип невмешательства, особенно
ввиду явного, гласного сочувствия, оказываемого
туркам Англией и Венгрией?» [3, c. 82–83]. Упрё-
ки со стороны общественности в неготовности
России к войне также вызывали желание реабили-
тироваться у автора военной реформы.
В конце августа Александр в сопровождении
Горчакова и Милютина переехал в свою ливадий-
скую резиденцию, где совещания по восточному
вопросу приняли регулярный характер. К этому
времени оба министра под давлением обществен-
ного мнения перешли на довольно радикальную
позицию, однако чётко сформулировать курс:
быть войне или нет – ни тот ни другой не реша-
лись. Международная ситуация запутывалась
с каждым днем. В начале сентября Англия при
Портрет князя А. М. Горчакова.
Н. Т. Богацкий. 1873 г.
Д. А. Милютин.
Фото 1870-х гг.
Русская история
2
2015
109
Накануне балканской войны
