идеологии, вырастающей из традиций
Российской государственности,
руководящий класс инкорпорирует в себя
самые активные и творческие элементы
всех народов России ради осуществления
её провиденциального «месторазвития».
Под этим углом зрения евразийцы
воспринимали модель Советов как
перспективный тип управления
различными социальными слоями,
этносами и другими человеческими
общностями. Другими словами, евразийцы
нашли в большевистской партии
(«испорченной» коммунистическими
идеями) прототип идеекратической партии
нового типа, в Советах же видели
представительный орган власти, способной
«направлять» спонтанное стремление масс
к строительству евразийского Государства.
Неудивительно, что Пётр Сувчинский
склонялся «влево». В
1926-1928
гг. он
совместно с Д.П. Святополк-Мирским и
С.Я. Эфроном издавал в Париже
«левоевразийский» журнал «Версты»,
который обьединил вокруг себя таких
«властителей дум», как Л. Шестов, А. Ре
мизов, М. Цветаева. В
1928
г. Сувчинский
и Святополк-Мирской приняли в Кламаре
(Франция) решение издавать еженедельную
газету «Евразия» и пропагандировать диалог
евразийства с коммунизмом. Это вызвало
раскол среди евразийцев.
В конце 1920-х гг. вместе с редколлегией
газеты «Евразия» Сувчинский подвергся
критике за искажение евразийской идеи,
апологию советского строя, подмену
истинного православия учением
Н. Федорова о «всеединстве». Пётр
Сувчинский отходит от евразийства в конце
1930-х годов. Хотя он сочувствовал
большевикам, но в СССР в отличие от
других левых евразийцев не вернулся.
В годы Второй мировой войны был
убежденным оборонцем, то есть выступал
на стороне Советского Союза в его схватке
с нацистским Третьим Рейхом.
Пётр Сувчинский был одним из лидеров
парижского «Союза Возвращения на
1
Историко-биографическая справка
родину», ездил в республиканскую
Испанию и в США, жил во Франции
и в Англии.
Он занимался разработкой историософских
и культурологических положений
евразийства с позиций субъекта,
дополняющих причинно-генетический
фактор. Несмотря на все искажения и
трагические испытания, послеоктябрьская
Россия, по убеждению Сувчинского,
вернется к истокам и осознает уникальность
своего культурно-исторического пути как
Евразии. Он призывал к «социальному
делу», ссылаясь на то, что в «русском
историческом типе» мистическая
и практическая стихии перемешиваются
и обусловливают друг друга, а мистицизм
без практического действия
и социологической базы сводится
к «индивидуализму и анархизму».
Всё многообразие социальных
противоречий, целей и средств, идей
и действий, атеизма и религиозности, по
мнению Сувчинского, представляет собой
проявление «структурного монизма»,
духовным основанием которого является
Православие. Поэтому Октябрьскую
революцию
191 7
г. Пётр Петрович
трактовал не социально-политически,
а национально-метафизически, считая, что
она ознаменовала вступление человечества
в новую полосу религиозности.
В любом историческом явлении он выделял
две стороны: внешнюю, предсказуемую и
управляемую, постигаемую обычными
логическими средствами сферу фактов,
и внутреннюю, духовно-психическую
стихийную и иррациональную сферу
религиозной культуры. Отсюда
революционные события в России, с его
точки зрения, отразили в обостренном виде
весь исторический образ России и духовно
психический склад русского народа. В духе
набиравшей силу в 1920-х гг.
«психологической школы» в европейской
историографии, вылившейся затем
в широкое научное движение «Анналы»,
Русская история
11- 212008 1
11
З
