Отныне по четвергам на литейном дворе
Академии художеств в урочный час соби
рался весь цвет русской культуры. Маститые
писатели и профессора кучками стояли
среди величественных глиняных фигур и
жарко, до хрипоты, до ненависти спорили
о достоинствах и недостатках исторических
персонажей, и глиняные колоссы покорно,
словно школьники, внимали суду потомков,
решавших, быть или не быть им увековечен
ными на памятнике Тысячелетию России.
Эти споры много дали Микешину. Он как
губка впитывал все то, о чем говорили самые
светлые головы России. Но выбор сотни
самых достойных, как ни странно, не уп
ростился для него, а усложнился. Слишком
полярны были мнения. Буслаев полагал,
что приоритет надо отдать праведникам,
Костомаров отстаивал юга-западных деяте
лей, Погодин-московских князей, литера
торы резко расходились в оценках писателей
и поэтов. Оставаясь один, Микешин пони
мал, что от него во многом будет зависеть
правильный выбор. И он выбирал, решая
не столько разумом, сколько сердцем, тем
шестым чувством, руководствуясь которым
народ оставляет в своей памяти одних и
1
б
1
Русская история
11- 2 12008
предает забвению других. Что-то внутри
подсказывало Микешину, почему нужен на
памятнике Потемкин, но не нужен Остерман,
нужна Марфа Борецкая и не нужен Грозный,
нужен Пушкин, но не нужен Белинский. Он
отдавал предпочтение людям созидающего
начала, а не разрушителям, тем, кто любил
Россию в себе, а не себя в России.
22
августа
1860
года Микешин предъявил Чевкину
список великих людей, поделенных на че
тыре группы: просветители (характерно, что
именно ими Микешин открыл свой список),
государственные люди, военные и герои,
писатели и художники. Споры развернулись
с новой силой. Отбор выдающихся личнос
тей вызвал в обществе живейший интерес.
В журналах разыгрывались дискуссии, ве
домства еражались за «своих», церковь
отстаивала святителей, двор блюл династи
ческие интересы. Список был существенно
изменен и дополнен. В нем появились мит
рополит Макарий, Феофан Прокопович,
патриарх Филарет, Авраамий Палицын,
фельдмаршал Салтыков, адмиралы Сенявин
и Нахимов, поэты Лермонтов и Грибоедов.
Исчезли из списка великомученики Глеб,
Софья Палеолог, Антиох Кантемир и другие.
