Basic HTML Version
Ðóññêàÿ èñòîðèÿ 1 2012
48
Шуйском: династический кон-
фликт начал переходить в пло-
скость социального противосто-
яния. Источники, современные
событиям, говорят о «воров-
стве» с начала восстания Ивана
Болотникова: «А как после Роз-
триги сел на государство царь
Василей, и в полских, и в украи-
ных, и в северских городех люди
смутились и заворовали». В свя-
зи с описанием противоборства
правительства Василия Шуйско-
го с Иваном Болотниковым и
Лжедмитрием II автором «Бель-
ского летописца» употребляет-
ся оборот «воровская смута»:
«И царь Василей Иванович…
послышав такую воровскую сму-
ту…»; «И оставя такую воров-
скую смуту и прелесть… почали
из городов приезжати к Москве
к царю ВасильюИвановичю» (8,
с. 244, 250).
«Воровство» для людей
Смутного временине было поня-
тием абстрактным: «заводчики
Смуты» вполне чётко определя-
лись современниками как пред-
ставители социальных низов.
В грамоте патриарха Гермогена
(Ермогена) указано: «По грехом
всего православного христиан-
ства собралися воры многие раз-
бойники и казаки воровские и
учинили в земле смуту великую»
(2). Казаки были обозначеныкак
«заводчики Смуты» и позднее, в
1614 году, утверждая, что атаман
Заруцкий, «взяв с собой преж-
них ведомых воров… которые…
по заводу воров-казаков называ-
лися государскими детьми лож-
но… збежал… в Астарахань. А
к ним в Астарахани пристали
прежние их советники воры, ко-
торые воровали в смутное в без-
государное время, и воров госу-
дарскими детьми называли лож-
но с ними вместе, и, будучи в
Астарахани, хотели своим злым
умыслом заводить такоежворов-
ство по-прежнему» (1, с. 53–54).
Основная среда, пополняв-
шая своими представителями
казачью вольницу, понималась
русскими людьми начала XVII
века вполне конкретно. В 1604
году, когда Смута давала о себе
знать лишь первыми отдалённы-
ми раскатами грома приближаю-
щейся социальной бури, москов-
ские власти отмечали, что «на
Дону, ина Волге, инаЯикеживут
казаки-воры, беглецы, которые
за воровство приговорены к каз-
ни, а иные – холопи боярские, и
от того, збежав, воруют» (9). Не
проходила мимо внимания со-
временников и ответственность
за Смуту представителей иных
социальных слоев, в частности
служилых людей. Об этом было
сказано в приговоре Первого
ополчения от 30 июня 1611 года:
«…дворяне и дети боярские в ны-
нешнее смутное время и в разо-
ренье вывозили у своей же бра-
тьи, у дворян и у детей боярских,
крестьян и людей» (10, с. 38).
«Воровство» не заслоня-
ло собой самозванчества, со-
провождая его вплоть до гибели
Лжедмитрия II. Не прекрати-
лась Смута, согласно пред-
ставлениям
современников,
и после убийства «калужского
вора», когда самозванческая со-
ставляющая кризиса уже прак-
тически исчерпала себя. Появ-
ление в Ивангороде и Пскове в
1611 году Лжедмитрия III было
малозначительным эпизодом
Èññëåäîâàíèÿ. Ñìóòà
1 2