Page 69 - 20

2012 1 Ðóññêàÿ èñòîðèÿ

67

У

У Карамзина было немало почи-

тателей. И Александр Пушкин, и

Николай Гоголь. Хотя Пушкин и

позволял себе под влиянием часа

остроты и дерзости в адрес Ка-

рамзина, окончательное мнение

великого поэта был однознач-

ным: «Чистая, высокая слава Ка-

рамзина принадлежит России».

«Карамзин представля-

ет точно явление необыкновен-

ное, – писал Гоголь в «Выбран-

ных местах из переписки с дру-

зьями». – Вот о ком из наших пи-

сателей можно сказать, что он

весь исполнил долг, ничего не за-

рылв землюинаданныеемупять

талантов истинно принёс другие

пять. Карамзин первый показал,

что писатель может быть у нас

независим и почтён всеми рав-

но как именитейший гражданин

в государстве... Никто, кроме

Карамзина, не говорил так сме-

ло и благородно, не скрывая ни-

каких своих мнений и мыслей,

хотя они и не соответствовали

во всем тогдашнему правитель-

ству, и слышишь невольно, что

он один имел на то право».

В правых кругах деятель-

ность Карамзина воспринима-

лась как потрясение не только

литературных, но и политиче-

ских основ. В 1809 году один из

современников доносил по на-

чальству, что сочинения Карам-

зина «исполнены вольнодумче-

ского и якобинского яда… Ка-

рамзина превозносят, боготво-

рят. Во всём университете, в пан-

сионе читают, знают наизусть…

Не хвалить его сочинения, а на-

добно бы их сжечь».

Для революционеров и ли-

бералов Карамзин, напротив,

был одним из столпов и симво-

лов самодержавия, на которое

они обрушивали весь свой пра-

ведный пыл. Пушкин описывал

реакцию декабристов на произ-

ведения Карамзина: «Молодые

якобинцы негодовали; несколь-

ко отдельных размышлений в

пользу самодержавия, красно-

речиво опровергнутые верным

рассказом событий, казались им

верхом варварства и унижения».

Но даже левые, считавшие Ка-

рамзина реакционером, отдава-

ли должное его таланту.

Писателя, «оказавшего ве-

ликие и бессмертные услуги сво-

ему отечеству», видел в Карам-

зине неистовый Виссарион Бе-

линский. Карамзин был, по сло-

вам Белинского, «везде и во

всём… не только преобразова-

телем, но и начинателем, твор-

цом». Он подчёркивал: «Карам-

зин первый на Руси начал писать

повести, которые заинтересова-

ли общество… повести, в кото-

рых действовали люди, изобра-

жалась жизнь сердца и страстей

посреди обыкновенного быта».

Слабость – в них нет «творче-

ского воспроизведения действи-

тельности». Итоговая оценка

критика: произведения Карам-

зина сохранили только «интерес

исторический».

Для

Александра

Герце-

на Карамзин – писатель, кото-

рый «сделал литературу гуман-

ною», в его облике он чувство-

вал «нечто независимое и чи-

стое». Его «История государства

Российского» – «великое творе-

ние», она «весьма содействова-

ла обращению умов к изучению

отечества». Но, с другой сторо-

ны, утверждал Герцен, «можно

было заранее предсказать, что

из-за своей сентиментальности

Карамзин попадётся в импера-

торские сети, как попался поз-

же поэт Жуковский». А «идея ве-

ликого самодержавия, – с гневом

писал Герцен, – это идея велико-

го порабощения».

В российской либераль-

ной историографии отноше-

ние к Карамзину было почти од-

нозначно негативным, хотя не

признавать его заслуг тоже не

представлялось возможным. Ва-

силий Ключевский обнаружил

у него массу недостатков, фак-

тических ошибок, тенденциоз-

ность. Именно благодаря субъ-

ективизму и морализаторству

Карамзин, по мнению Ключев-

ского, «много помог русским лю-

дям лучше понимать своё про-

шлое, но ещё больше он заста-

вил их любить его. В этом глав-

ная заслуга его труда перед рус-

ским обществом и главный недо-

статок его перед исторической

русской наукой». Любить Рос-

сию в либеральных кругах было

немодно.

Êàðàìçèí

Борис Годунов

и кудесники, представляющие

ему царствование.

А. Д. Кившенко